Несмотря на то, что со времен участия Романа Веремейчика в Х-факторе прошло уже четыре года, у многих это имя ассоциируется с молчаливым сладкоголосым романтиком, покорившим девушек своей смазливой внешностью. Однако, в первую очередь, Рома – успешный музыкант, глубокая личность и человек с отличным чувством юмора! Feme.ua постарался раскрыть перед вами настоящего Веремейчика, задав ему откровенные вопросы, на которые получил весьма неожиданные ответы.
Ваша группа существует с 2020 года. Чего вы добились за этот период? Достигли ли целей, поставленных изначально?
Однозначно, поставленных целей не достигли потому, что вся жизнь – это работа, и человек не знает своих пределов. Я считаю, что за этот период мы сыгрались – это главная победа. Кроме того, мы отыграли на многих фестивалях, выиграли выступление на главной сцене на TheBestCity.UA. Очевидно, что мы развиваемся. Это можно разглядеть по первому альбому, который писался, если честно, очень быстро и нервно потому, что от нас многого требовали. Первая пластинка написана буквально для пары песен, которые действительно достойны. Сейчас появился новый материал на ступень выше. Это эволюция. И это классно (улыбается).
А не задумывался ли ты о сольной карьере?
Вообще, когда-то задумывался, но это было до Х-фактора. Но за время работы с группой мои ориентиры поменялись и я больше не хочу петь сольно. Мне нравится атмосфера, которая царит в группе: когда с тобой на сцене находятся еще люди, когда вы делаете общее дело… Группа – это всегда мощь!
Однако после твоего участия в Х-факторе большинство людей более реагируют на имя «Роман Веремейчик», нежели – группа «Люмьер»…
Это пока действительно так. Однако я очень рад, что у большинства людей имя Рома Веремейчик так же ассоциируется и с группой «Люмьер». Радует и то, что сейчас, со временем, практически стерт шлейф с Х-фактора. У нас есть свой материал и песни, которые хорошо восприняты. Я считаю, что все идет прекрасно.
Оставило ли твое участие в Х-фактор какой-то след на группе и вашем творчестве?
Я считаю, что всё началось именно с Х-фактора. Конечно, до этого я с самого детства много занимался в различных кружках и музыкальных школах. Но основной опыт начался с участием в Х-факторе: я первый раз опробовал большие сцены, работал с залом, на камеру. С Х-фактором мы объездили много городов и еще больше с Люмьером.
Я безмерно благодарен, что попал на Х-фактор. Я благодарен за то, что смог поработать с профессионалами, что познакомился с психологом, которая мне объяснила, в чем суть энергии, и как происходит так, что человек, не обладая большим голосом, подкупает массы. Я поварился в этой системе, и мне понравилось! И я окончательно понял, что двигаюсь в правильном направлении и хочу заниматься именно этим. Мне хочется посредством своего творчества, голоса, музыки и энергии приносить людям добро и счастье. Может это звучит наивно, но мне нравится видеть, когда у людей все хорошо и когда они улыбаются и уходят одухотворенные с концерта.
В чем же фишка «Люмьер»?
Фишка Люмьера в том, что ее нет (смеется). Скорее всего, вся суть кроется в атмосфере, эмоциях и некой тонкости. И не всегда нужно это судить по записям потому, что там очень много нюансов: работа звукорежиссера, сведение и прочее. Нет. Надо побывать на живом выступлении. Человек, который склонен любить музыку, сразу поймет, что атмосфера на концертах Люмьер достаточно положительна и дарит только самые глубокие и добрые эмоции.
Известно, что при создании песен вы вдохновляетесь творчеством 30 Seconds To Mars, Placebo, Muse, Coldplay и т.д. Как думаешь, насколько популярна такая музыка в нашей стране?
Украина сейчас только развивается в этом направлении. Появляются такие проекты, как The Maneken, The HARDKISS, тот же Иван Дорн, который делает качественный продукт на понятном нам языке. Мы тоже не ограничиваемся одним языком. Конечно, большинство песен у нас написано на русском, есть несколько треков на украинском и английском. Мы делаем так, как приходится. Если нам всем очень нравится какая-то идея и мы видим в ней потенциал – мы ее развиваем.
А насчет вдохновения, то это очень загадочное и непонятное чувство потому, что приходит в самые разные моменты: в метро, в душе, во сне. Поэтому мы вдохновляемся не только зарубежными группами, но и своими эмоциями.
А за кем последнее слово?
Последнее слово всегда за звукорежиссером (смеется). На самом деле, в коллективе мы работаем по такой системе, когда у всех должно совпасть мнение. Если хотя бы по одному слову в тексте у кого-то возникнуть претензии, мы находим альтернативный вариант. Все должно всех устраивать. Несмотря на то, что тексты пишу я, ребята для меня, как лакмусовая бумажка. Так и с мелодикой, инструментами, аранжировкой – мы всё делаем вместе: определяемся чувствами «нравится-не нравится», «красиво-не красиво».
А на что опираешься, когда пишешь тексты? Например, последняя песня «Сто лет одиночества» буквально вся пронизана философскими мыслями…
На это и опираюсь. Мне очень давно нравится философия. Я бы даже сказал, что у меня философский склад ума. Мне нравится анализировать некоторые вещи, и это получается как-то само собой. Раньше песни писались о каких-то придуманных ситуациях, например, вдохновившись фильмом. Сейчас же я пытаюсь связывать это с личным опытом и переживаниями. Возможно, в песне «Сто лет одиночества» получился более глубокий смысл, чем ожидалось, и кто-то даже может сказать, что нельзя в 24 года написать о таком.
Ты веришь в то, что люди меняются?
Да, конечно. Однако все зависит от желаний и намерений самого человека. В жизни случаются ситуации, под которые необходимо подстраиваться. Человек работает для лучших времен, чтобы набить себе «левел» и вернуться, изменившимся в лучшую сторону.
А чем бы ты занимался, если бы не музыка?
Я всегда хотел петь и еще в детстве знал, что стану музыкантом. Наверное, стать Арнольдом Шварценеггером, я думаю, не считается (смеется).
Часто ли тебя узнают на улице? И случались ли неадекватные случаи?
Да, было очень много разных случаев, но не неадекватных, а, скорее, забавных. Например, как-то группа Люмьер заехала поесть в McDonald’s… (улыбается) Мы уселись в детской комнате и спустя время увидели, что работники заведения активно шушукаются. Потом к нам подошла одна из сотрудниц McDonald’s и говорит, глядя на Лёню (басист группы – прим. редакции): «Роман, я так болела за Вас, вы такой огромный молодец! Мы всем персоналом Вас сразу узнали! Вы так классно пели! Можете вот тут расписаться, пожалуйста?!». А Лёня, ничего не понимая, ответил: «Да, я могу, конечно, расписаться, но что на это скажет Рома?» (смеется) Потом выяснилось, что эта девушка «Х-фактор» не смотрела, а взять у меня автограф попросила ее стеснительная коллега. На самом деле, очень смешная была ситуация, и мы поржали от души (улыбается).
Были и не очень смешные ситуации (улыбается). Однажды со мной в поезде ехали какие-то мужики-алкоголики: видно было, что у них день начинается с бутылки и заканчивается ею же… И зыркнув на меня, они говорят: «Слышишь, ты так похож на одного типа… Как же… этот певец… Ве… Веременчук, во!» Я ответил: «Круто… да, нас часто путают». И они мне еще долго рассказывали, как мы с «Веременчуком» похожи в профиль и предлагали выпить за жизнь (улыбается).
А бывали такие моменты, что мне настойчиво доказывали, что я участвовал в «Х-факторе», не смотря на то, что я представился медиком (улыбается). Люди же разные попадаются. Иногда смотришь на человека, прежде, чем сказать правду.
Ты боишься, что тебя резко начнут обнимать и тискать?:)
Были и такие моменты (улыбается). Но мне все это не нравится. А люди разные попадаются: одни располагают энергетически, другие – нет.
Не секрет, что на Х-факторе ты всех зацепил не только своим сладким голосом, но и привлекательными внешними данными. Как думаешь, данный факт влияет на количество ваших поклонниц?
Я хочу, чтобы меня, в первую очередь, воспринимали за творчество, ведь молодость не вечна, а творчество – это твое детище: ты передаешь часть себя в века, это то, что останется после тебя. Но да, была такая проблема, когда меня воспринимали чисто за внешность. Но я совершенствуюсь, эволюционирую, творю музыку – хочется, чтоб вот это наблюдали.
А есть ли у вас в группе «любимчик публики»? Может, кому-то больше медведей дарят?:)
Медведей? Хм… Максу (барабанщик группы – прим. редакции), кстати, вот недавно подарили резиновую грудь! (улыбается) Скоро должны опять в то место поехать, и я надеюсь, что вторую подарят (смеется). Соберем потихонечку (смеется).
А еще были неприличные или непонятные подарки?
Подарков не было, а вот вещи встречались на нашем веку… как раз под резиновую грудь (смеется). Еще пироги были, пиццы, разная еда…
Многим твоим поклонницам, наверняка, было бы очень интересно узнать, что ты ценишь в девушках?
Я никогда не задумывался об этом. Я общаюсь со многими людьми: одни мне приятны и симпатичны, другие – не подходят, и всё. Для меня очень важно, чтобы человек оставался самим собой. Ну, а если конкретно, то все мы больше воспринимаем искренность, честность, благородство души… Кто-то обращает внимание на внешность, а спустя время понимает, что духовной связи с этим человеком вообще нет. Поэтому я не задумываюсь о таких моментах.
Какой же все-таки твой идеал женщины?
Когда ты ищешь какой-то идеал – это надуманно и неестественно. Все должно произойти само собой: вот ты увидел человека, и если между вами случился разряд – это «оно». Так устроена природа.
А есть ли у тебя «розовая» мечта?
Я всегда хотел, чтобы родители мной гордились: иметь возможность помогать им и дать то, чего у нас не было. Хочу добиться успеха в деле, которым занимаюсь. Хочу, прежде всего, быть Человеком. К тому же мне хочется всегда быть на связи с родными потому, что не знаешь, когда наступит последний день… Мне хочется сказать все, что я хочу сказать, и сказать это сегодня!
